Индийская страсть - Страница 83

Британцы хотели, чтобы это событие запомнилось не только грандиозной церемонией. К первому визиту английского короля они хотели добавить нечто такое, что поразило бы воображение людей и стало вехой, символизирующей новую эру в истории страны. Они держали свою задумку в тайне до последнего момента, доверив ее только двенадцати посвященным. Даже сама королева до прибытия в Дели не знала этого. При закрытии дурбара король-император объявил о сюрпризе: столицу империи решено перенести из Калькутты в Дели, как это было во времена империи Великих Моголов.

Он добавил, что поручил урбанисту и архитектору Эдвину Лутьенсу проект имперского города, удаленного от древнего центра. Эта новая столица станет называться Нью-Дели и будет гордостью Индии, новой звездой, распространяющей свой блеск до самого последнего уголка на субконтиненте.

Творцы PaxBritannica завершили празднование апогея Британской империи объявлением войны диким животным, занявшись самым эксклюзивным и престижным спортом, который был помимо всего еще и прерогативой принцев, — охотой на тигров. Император, собиравшийся провести конец года в Непале, убил двадцать четыре представителя кошачьих и в качестве доказательства своего отменного физического состояния совершил геройство, выстрелив одновременно в тигра и медведя из двух ружей — по одному в каждой руке, — и попал из обоих. На прощание он оставил после себя еще восемнадцать убитых носорогов.

Новоиспеченный махараджа Капурталы отправил всю свою семью и большую часть свиты домой и поехал с Анитой в Кота, в Раджастхан, получив приглашение от махараджи Умеда Сингха, известного своим умением устраивать охоту. Каким приятным сюрпризом было для Аниты оказаться перед лифтом, чтобы проехать пять этажей средневекового дворца, в котором их поселил принц! «Махараджа Кота — очень умный человек, с довольно либеральными идеями» — так отозвалась Анита об этой знатной особе, обеспечившей свой дворец современным электрическим лифтом. Правда, познакомившись с ним поближе, она добавила: «Но все же он слишком ортодоксален, чтобы сесть за стол в компании людей, не принадлежащих к его касте». Кота стал известен организацией небывалого представления — поединка между диким кабаном и пантерой, во время которого знать делала крупные ставки. Анита, находясь рядом с мужем, смотрела на представление с вершины ямы и, не выдержав, отпросилась до окончания представления, поскольку кровожадность животных вызывала у нее тошноту.

То, что действительно доставило Аните удовольствие, так это охота на пантер, начавшаяся на рассвете. Находясь на палубе парохода, который медленно плыл по водам реки среди труднопроходимой каменистой местности, она наблюдала за тем, как гости стреляли по животным. Ее мужу удалось убить пантеру, и позже в дневнике Аниты появилась запись: «Эмоции Его Высочества были неописуемы, а радость загонщиков так велика, что они даже подошли, чтобы поцеловать ему ноги». Для принцев убить тигра всегда было моментом величайшего ликования. И хотя это развлечение было пережитком старины, оно нравилось принцам и они считали его самым необычным из всех, поскольку оно свидетельствовало об их умении защитить себя и подготовленности к войне. Сегодня для молодых аристократов убийство первого тигра является ритуалом начала взрослой жизни. Махараджа Кота добыл свой первый охотничий трофей в тринадцать лет, выстрелив из окна своей комнаты, что, между прочим, давало яркое представление о количестве фауны, населяющей леса Индии. Он стал знаменитым благодаря тому, что мог одной рукой вести машину, а другой стрелять, и всегда попадал в цель.

Для Аниты шикар — развлечение, от которого не были отстранены женщины, — стало откровением. Чувство, испытываемое при приближении добычи, и страх оставить животное раненым, не шли ни в какое сравнение с тем, что было вокруг самой охоты. Жизнь в лагере под открытым небом, ночные беседы у костра, абсолютная тишина и спокойствие в поле и джунглях открывали другое лицо Индии, где отношения между мужчинами и женщинами были наполнены искренностью, как будто природа служила противоядием от социальных неурядиц.

32

После насыщенных событиями дней пребывания в Дели Анита была рада вернуться к спокойной жизни в Капуртале. С уходом Парамджита и Бринды на виллу Виопа Vista и с отъездом остальных сыновей в Англию во дворце осталось только маленькое ядро семьи, состоящее из Джагатджита, которого после великого дурбара все стали называть махараджей, Аниты и их сына Аджита. Конные прогулки, поездки за покупками в Лахор и игра в теннис снова вернули их к ритму мирной и роскошной жизни. Несмотря на свои огромные размеры, дворец не производил впечатления холодного и угнетающего, в нем бурлила жизнь. Все министры ежедневно приходили с докладами и своими проблемами к махарадже, который принимал их в рабочем кабинете. Там проходили заседания, обсуждались решения и организовывались встречи. Нижний этаж был полон бухгалтеров, финансистов, казначеев и всякого рода руководителей.

Анита с большим усердием ухаживала за своим уголком в саду. Она засадила его ароматическими растениями, цветами и помидорами для гаспачо. Она каждый день уединялась, чтобы в тени разросшегося розария сделать записи в своем дневнике в кожаном переплете. Выводя высокие остроконечные буквы, Анита писала на французском, как того требовал муж, чтобы позже прочитать ее заметки. Анита привыкла к отеческой любви, которой окружил ее махараджа, но иногда молодую женщину подмывало упрекнуть его в том, что их брак был заключен по расчету. Теперь она понимала, что этот человек привык командовать и покупать все, что ему заблагорассудится: дворцы, автомобили, лошадей, министров, женщин… Она его любила так, как любят банкира, который открывает перед тобой свои подвалы сокровищ. Джагатджит дарил ей великолепные украшения, чтобы она была еще красивее, и вместе с этим пытался оправдать свой каприз, выразившийся в столь пылкой любви к иностранке, перед семьей и обществом. Он любил ее красивой, остроумной, привлекательной и неотразимой. Вместе они являли собой новое лицо Капурталы. Но Анита не слишком ценила сентиментальную сторону их отношений: ее муж был так богат, что сам по себе этот факт не должен был предполагать, что он принес большую жертву ради нее. Кроме того, она немного перестала понимать значение денег… Все эти кулоны, подвески, броши и кольца лишь подпитывали ее уверенность в будущем. Анита допускала, что когда-нибудь, возможно, эти драгоценности обеспечат ей свободу, хотя она и жила в мире, где это слово очень мало значило для женщины.