Индийская страсть - Страница 80

К концу дня своей свадьбы Бринда обессилела и мечтала о том, чтобы как можно быстрее удалиться к себе в комнату и принять горячую ванну, приготовленную ее служанкой. Но об этом могла мечтать незамужняя девушка, которая осталась в прошлом. Действительность была иной: ее с мужем снова отвели во дворец, где слуги проводили их до дверей спальни. Сделав все необходимое, слуги поклонились им и исчезли. Наступил момент, когда Бринда оказалась перед лицом судьбы, которая была уготована ей и которую она все-таки приняла. «Впервые осознав, что нам предстоит до конца жизни быть вместе, я почувствовала себя угнетенной от мысли, что мой муж был мне совершенно незнаком».

31

Едва утихло шумное празднование свадьбы наследника Капурталы, как поступило сообщение о событии чрезвычайной важности: в Дели идет подготовка к великому дурбару — церемонии коронации короля Георга V и королевы Марии на трон императоров Индии. В память о первом приезде британских монархов на субконтинент у берегов Бомбея, на выступающем в море мысе, англичане возвели триумфальную арку из желтого базальта, которую окрестили Воротами Индии. Величественное сооружение было первым, что короли-императоры должны были видеть, приезжая в Индию. 2 декабря 1911 года сиятельную чету принимали со всеми почестями в тени арки. Это был первый этап путешествия по дороге в Дели, где им предстояло сыграть роль главных действующих лиц в величайшем событии в истории Раджа, событии, которое станет апогеем Британской империи.

Во всех дворцах Индии только и говорили, что о коронации короля и королевы. Представители власти и принцы Индии лихорадочно готовились к тому, чтобы провести церемонию вступления на трон короля-императора на самом высоком уровне. Богатейший принц, низам Хайдарабада, снял табу на помпезность и расточительность, заказав золотых дел мастеру Фаберже копию фасада своего дворца из золота и драгоценных камней, чтобы украсить павильон королевского дома на дурбаре в Дели. Махараджа Бхупиндар из Патиалы добился приезда в Индию Жака Картье, чтобы тот сделал ему из драгоценностей его королевства, среди которых был и знаменитый бриллиант «Де Берс» в четыреста двадцать восемь каратов, большое церемониальное ожерелье, которое впоследствии войдет в историю ювелирного мастерства.

Для Капурталы великий дурбар имел непреходящее значение, так как Его Высочество Джагатджит Сингх должен был быть удостоен двойной чести — получить звание великого командора и орден Звезды Индии из рук самого императора и одновременно наследственный титул махараджи, т. е. великого раджи. И все это за его преданность Раджу и вклад в стабильность и процветание Капурталы. Несмотря на все расхождения, которые у него были с британскими властями, никакая другая весть не могла сделать раджу более счастливым.

Но это не касалось его жен, в том числе и Аниты. Как к ним отнесется протокол? Харбанс Каур не сомневалась, что англичане, бывшие организаторами этого великого события, с уважением отнесутся к ее исключительному положению первой жены. Это будет еще одна попытка восстановить традицию, а заодно и помериться силами с испанкой. Анита боялась, что ее в очередной раз унизят, но, с другой стороны, она так устала от этих баталий, что не желала вновь вступать в бой, сражаясь за свою честь. Хотя Анита уже выиграла некоторые из них благодаря постоянной поддержке своего мужа, у нее были серьезные основания бояться, что в результате она проиграет войну. Свадьба наследника не способствовала улучшению обстановки в семье. Наоборот, кроме Карана, вернувшегося в Англию сразу же после свадьбы, чтобы продолжить учебу на инженера-аг-ронома, другие сыновья раджи были холодны и далеки от нее. Каран и его мать Канари были единственными союзниками Аниты, готовыми поддержать ее мнение.

Анита наивно полагала, что сыновья, будучи молодыми людьми, которые обучались в Англии, повлияют на своих матерей. Однако ее надежды не оправдались: женщины зена-ны оказались сильнее, и теперь пасынки Аниты стали создавать вокруг нее вакуум. Аните было очень больно и обидно, ведь все они жили под одной крышей. Время от времени происходили некоторые вещи, которые били по самолюбию испанки. Например, несколько раз во время семейного обеда на столе не хватало тарелки, ее тарелки, и Анита была вынуждена просить принести ее. В другой раз на garden parties, полдниках, куда приходили англичане, жившие в Капуртале, врач и гражданский инженер со своими женами, дети раджи предлагали напитки всем, кроме нее. Они, казалось, не замечали ее присутствия и никогда не обращались к ней в разговорах. Молодые люди старались вести себя так, как будто Аниты не существовало. Для них все средства были хороши, лишь бы дать ей понять, что она чужая.

А Бринда? Предубеждения по поводу касты и расы, похороненные в одном из уголков ее сознания за годы пребывания во Франции, снова расцвели, причем с еще большей силой, как дерево, орошенное водой. Похоже, теперь она смотрела на мир глазами восточной женщины. Для нее свекор был старым блудником, который дал себя соблазнить обыкновенной «испанской танцовщице». Навязывая ее общество остальным членам семьи, раджа способствовал принижению уровня их касты. По этой причине она не собиралась дружить с Анитой и приняла решение не жить в L’Élysée. «Мы уже не дети, — сказала она Парамджиту. — Нам нужна наша собственная независимость». Ей было непросто убедить своего мужа поговорить с раджей. «Мой свекор обращался с ним всегда, даже после свадьбы, как с маленьким ребенком», — вспоминала Бринда. Монарх уступил его просьбе, не ставя никаких препон, и предложил им жить в его любовном гнездышке последних лет — на вилле Виопа Vista. «Меня очень удивило, что свекор так быстро уступил нашим просьбам, — рассказывала Бринда, — ведь он был человеком властным, привыкшим всегда навязывать свою волю. Позже я поняла, что он пошел на это, надеясь завоевать мои симпатии. Ему нужны были друзья и союзники, которые могли бы ограничить зло, распространившееся в семье и вокруг него самого из-за его связи с испанкой».