Индийская страсть - Страница 131

131

В конце концов Аджиту удалось убедить церковное руководство, и ему дали разрешение на захоронение при условии, что в могиле не будет символов какой-либо иной религии. Соблюдя указания клира, через неделю после того, как его мать испустила последний вздох, Аджит похоронил ее. Анита Дельгадо Брионес смогла наконец упокоиться.

Что с ними стало

Парамджит, наследник, который никогда не правил, умер в 1955 году в возрасте шестидесяти трех лет в постели своего дома в Капуртале. До самого конца за ним ухаживала его любовница Стелла Мадж. Постель была в форме гондолы, в память о Венеции, городе, в котором они познакомились.

Его брат Каран умер в 1970 году в Нью-Дели от сердечной недостаточности. Мартанд и Арун, сыновья, родившиеся у него от леди Чаран, прекраснейшей супруги, которая была моделью журнала «Вог», занимаются сейчас активной политической деятельностью.

Аджит, сын Аниты, жил в свое удовольствие, как и его предки. Он полностью посвятил себя женщинам (о нем говорили «ladies man»), джазу и гастрономии. — Он собрал огромную коллекцию дисков с джазом и прославился как прекрасный саксофонист. Он хотел стать актером и некоторое время жил в Голливуде, где познакомился с Джин Хэрлоу и другими звездами того времени. Вернувшись в Индию, Аджит обклеил стены своей спальни обоями с фотографиями знаменитых актрис, но сам так и не женился. Аджит не смог осуществить свою мечту — побывать на чемпионате мира по футболу в Испании в 1982 году, потому что заболел раком и 4 мая этого же года умер в клинике Нью-Дели в возрасте семидесяти четырех лет.

Биби Амрит Каур умерла на два года позже Аниты, 5 февраля 1964 года, от болезни дыхательных путей. Ей было семьдесят пять лет. Она так и не оправилась после убийства Ганди в 1948 году и говорила, что без него она чувствовала себя как «без руля». Ее кремация состоялась на берегах Джамуны, в индийской столице, где собралось огромное количество людей, часами стоявших перед ее прахом.

В 1975 году Индира Ганди одним росчерком пера отменила последние привилегии, которые махараджи сохраняли в обмен на мирное присоединение их государств к Индийскому Союзу. Освобождение от налогов, пожизненные выплаты и титулы были отменены. Бывшие принцы превратились в объект безжалостных полицейских и фискальных расследований и в результате вынуждены были отказаться от своего имущества, продав за бесценок дворцы, мебель и драгоценности. Те, кто все же устоял после удара, нанесенного Индирой Ганди, пытались приспособиться к новым временам, как могли. Некоторые, например махараджа Удайпура, перестроили свои дворцы в отели класса «люкс», другие стали коммерсантами, а прочие начали служить интересам новой Индии. Махараджа Джайпура и его жена Гаятри Деви стали послами в Испании, а махараджа Ванканера занялся защитой животных, посвятив себя охране тигров, которые, как и принцы, оказались на грани исчезновения.

Славные дни господства махараджей, низамов и набобов кажутся сейчас такими же далекими, как и времена империи Великих Моголов, но память о них навсегда останется на небосводе истории как сияние драгоценностей, хранящихся в футлярах из сандала и продолжающих сверкать, несмотря на пыль и старость.

Осенняя любовь?

Сразу после публикации первого издания этой книги мне позвонила по телефону пожилая сеньора и сказала, что ее зовут Аделина и она живет в Мадриде. — Я — племянница Аниты Дельгадо, — промурлыкал в трубку тонкий голос. — Я хотела бы с вами поговорить.

Мы договорились встретиться на следующей неделе. Перед встречей с ней я попытался выяснить, кто мне звонил. Я никогда ничего не слышал и не читал об Аделине Родригес. Однако тон ее голоса и те подробности, которые мне удалось выяснить во время нашего разговора, не оставляли сомнений, что речь шла о человеке, очень близко знавшем принцессу Капурталы.

Меня приняла элегантно одетая женщина, жившая в собственном доме в центре Мадрида. Хрупкая, высокая, худощавая, с очень тонкими пальцами и мраморной кожей, с нежной улыбкой и андалузским акцентом. На ней сверкали драгоценности, унаследованные от Аниты. Ей должно было быть более восьмидесяти лет.

Она сказала мне, что познакомилась с принцессой в 1927 году в Малаге, когда та окончательно уехала из Индии. Эта родственная связь была по линии доньи Канделярии, матери Аниты и бабушки Аделины; Аделина, таким образом, приходилась Аните двоюродной племянницей. В 1935 году они встретились снова, на этот раз в Париже. Анита, благодаря щедрой пенсии, получаемой от махараджи, жила в роскошном особняке на проспекте Виктора Гюго, Аделина жила со своим отцом, республиканцем, которому пришлось поспешно бежать из Испании.

Но сюрприз, приготовленный мне Аделиной, заключался в четырех толстых фотоальбомах в кожаных переплетах, украшенных серебряным гербом Капурталы. Альбомы, которые не открывались с тридцатых годов. Некоторые из этих фотографий Аделина и ее сестра Пепита любезно предоставили для напечатания в этом издании.

В одном из альбомов я увидел довольно много фотографий одного человека, выглядевшего несколько моложе Аниты.

— Это мой отец, — прошептала Аделина, — секретарь принцессы.

Хинэс Родригес Фернандес де Сегура, уроженец Малаги, был из хорошей семьи. Овдовев после смерти двоюродной сестры Аниты Дельгадо, он сам воспитывал трех дочерей. Биржевой агент, образованный человек, прекрасно говоривший на нескольких языках, Родригес был депутатом в кортесах при правительстве Лерру до того, как гражданская война вынудила его бежать во Францию. Аделина вспоминала этот период как «золотую ссылку».

131