Индийская страсть - Страница 34

Образование, полученное раджей благодаря тщательно подобранным преподавателям, было либеральным. Одновременно, согласно требованиям протокола, он приобрел хорошие манеры и ценности западной демократии без обязательства применять их на практике, поскольку ему приходилось править тремястами тысячами душ Капурталы, даруя им жизнь или смерть.

Его воспитатели пробудили в нем интерес к жизни Англии, ее истории, ценностям, институтам и обычаям. Англия представляла верховную власть, и в ней Джагатджит видел источник современной цивилизации. Лучшие автомобили, самые быстрые корабли, самые крепкие здания, самая большая империя, самая продвинутая медицина… Всем этим была Англия.

Как происходит взрыв? Что такое море? Какое различие между калотипом, литографией и фотографией? Воспитатели раджи удовлетворяли его детское любопытство, открывали ему глаза на мир, потому что люди из его семейного окружения не имели ни малейшего представления о жизни по ту сторону индийской границы. Благодаря британским аристократам, контакт с которыми Джагатджит поддерживал с самого юного возраста по праву своего высокого статуса, он познакомился с элитой этого общества. Он искренне восхищался этим обществом, а оно, в свою очередь, приняло его в свой круг как еще одного члена семьи. Поэтому раджа стал изучать английский язык с особым рвением. Впоследствии он овладел им настолько, что говорил свободно и безукоризненно, так по-британски, что никто бы не подумал, что он никогда не был в Англии. Его восхищение этой страной распространялось на всю Европу, колыбель технического прогресса конца девятнадцатого века. Машины, заменившие человеческий труд, аппараты, позволяющие говорить на расстоянии, воспроизводители картинок в движении, летательные машины… список изобретений, способных поразить воображение ребенка, был нескончаемым. И все это делалось в Европе. В результате Джагатджит взялся за изучение французского языка и вскоре уже хорошо читал и говорил на нем. Подобно многим своим соотечественникам, он обладал большой склонностью к языкам. Едва ли можно найти индийца, который не говорит на двух или даже трех языках, — это минимум для того, чтобы быть понятым в стране с четырнадцатью официальными языками и пятьюстами диалектами.

В десять лет раджа говорил на шести языках. Помимо английского и французского он прекрасно владел своим родным языком — пенджабским, родственным хинди, а также санскритом, который Джагатджит изучал с одним старым отшельником-индусом, и урду (древнеперсидский), являвшимся официальным языком при дворе. Этот старый обычай, унаследованный от империи Великих Моголов и сохранившийся через столетие после ее исчезновения, показывал, какой глубокий отпечаток оставило в Индии правление Моголов.

Джагатджит Сингх был воплощением тех радикальных перемен, которые произошли с индийскими монархами сразу после прокламации королевы Виктории. Через несколько лет раджа понял необходимость совершить прыжок через столетия. И Джагатджит продемонстрировал талант настоящего акробата, способного перепрыгнуть из одного мира в другой совершенно непринужденно. Ему пришлось одеться в европейский костюм, что было впервые в истории его рода, научиться играть в крикет и теннис, есть западные блюда и заниматься таким английским видом спорта, как pig-sticking (охота на диких кабанов с копьями). Однако раджа, внимая совету министров, продолжал ездить верхом на слоне — в тюрбане с перьями, сверкая бриллиантовой тиарой и колье из тринадцати нитей жемчуга. Он не забывал, что наследовал государство со всеми внешними признаками монархии, со всеми церемониями и ритуалами коронации, хотя понимал, что на самом деле это было тормозом из прошлого, в котором отсутствовал сам дух, придававший ощущение монархии. Ему внушали, что служба народу является самой важной миссией его жизни, но в глубине души раджа осознавал, как и все прочие властители, что его высокое положение обеспечено англичанами и даровано ему на пожизненный срок. А для того чтобы жизнь была комфортной и приятной, следует прежде всего ладить с властью. Сначала — добрые отношения с англичанами, а уж потом — служение народу. Конечно, эта система была порочной, однако в то время она казалась незыблемой. Мало кто заметил, что ветер истории уже принялся расставлять вещи по своим местам.

Стремительная адаптация раджи не проходила без помех или проблем. Непросто было примирить такие разные культуры, как английская и сикхская, непросто быть индийским принцем и британским кавалером в одно и то же время, древним и современным, демократом и деспотом, восточным монархом и европейским вассалом. Особенно при отсутствии отца, к которому следует добавить слабость матери, женщины традиционной, принадлежащей к другой эпохе. Все это оставляло его без необходимой уверенности для столкновения с меняющимся миром, чтобы разрешить противоречие: продолжать оставаться королем, не будучи им на самом деле.

Возможно, по этой причине Джагатджит Сингх принялся подавлять свои психологические проблемы, предаваясь обжорству. Вначале его пристрастие к еде ни у кого не вызвало тревоги; наоборот, пухленький наследник был действительно красивым мальчиком. Но позже, когда в возрасте десяти лет он стал весить свыше ста килограммов, это вызвало панику. Доктор Варбуртон, официальный врач Капурталы, посадил мальчика на строгую диету, которая не дала результата. Ребенок продолжал полнеть и слишком много спал. В это время у него появилась привычка просить помочь ему завязывать и развязывать норидар (пижаму), брюки в индийском стиле, очень широкие, которые держатся на шелковой веревке, обвязанной вокруг талии. Позже, когда раджа восстановил прежнюю форму, он не отказался от этой традиции. Индер Сингх, капитан его охраны, был ответственным за это в течение многих лет, выполняя особый каприз своего господина.